11.12.202327.05.2017

Так что же такое “библиография”? Этот термин появился в Древней Греции в 5 в. до н.э. Его значение соответствовало лингвистическому смыслу его частей: biblion - книга и grapho - пишу, т.е. книгописание или переписывание книг. Первые библиографические тексты возникли в Древнем Египте и Месопотамии на рубеже 3-2 тысячелетия до н.э.

После изобретения книгопечатания слово “библиография” не употреблялось и было вновь использовано в 17 в. во Франции Л. Жакобом де Сен-Шарлем (1608 - 1670), монахом Ордена кармелитов, в названии справочника “Парижская библиография” (1640-1650 гг.). Библиографами стали называть составителей “инвентарей”, “описей”, “реестров” книг с целью их учета как ценного имущества.

С возрастанием общественной роли печати расширились функции библиографии. Термин приобрел многозначный характер. Им стали обозначать различные сферы и явления: одну из частных научных дисциплин о книге и книжном деле; библиографическую деятельность; ее продукцию - различные библиографические пособия.

В практической деятельности часто в качестве синонимов термина “библиография” выступают такие термины, как “каталог”, “обзор”, “указатель”, “библиотека” и другие; например, термин “каталог” использован в заглавии ранних библиографических списков ярмарочных каталогов в Германии, “библиотека” - в названии трудов К. Геснера и Ф. Лаббе и др.

Долгое время библиография практиковалась предельно широко и отождествлялась с понятиями книговедение, библиология, библиогнозия, библиософия, библиополия и др. В таком смысле библиографию рассматривали М. Денис, Л. Кост, Ф. Лэр, Э.Г. Пеньо и др. Кост и Пеньо первыми в начале 19 в. попытались разграничить библиологию как общую науку о книге и книжном деле и библиографию как частную книговедческую дисциплину. Взгляд на библиографию как научную дисциплину, отождествляемую с широко понимаемым термином “книговедение”, утвердился в Западной Европе на рубеже 18 - 19 вв., в России - в первой четверти 19 в.

Вот какое определение библиографии дали В.Г. Анастасевич и В.С. Сопиков:

1. по В.С. Сопикову - “Библиография (книгоописание), или основательное познание о книгах, составляет существенную часть истории народного просвещения... Помощью ее науки и изящные искусства гораздо удобнее распространяются и достигают своего совершенства. Она из тех словесных произведений ума человеческого составляет, так сказать, всемирную библиотеку, открытую для каждого... Не только показывает состояние и постепенное распространение наук вообще, образует вкус читателей к хорошим сочинениям, но притом и на самую книжную торговлю имеет весьма благодетельное действие...” “Библиография из всех человеческих познаний есть самая пространнейшая наука”.
2. по В.Г. Анастасевичу - Библиография -- “книгоописание, или наука знать книги и по их содержанию полагать в приличных разрядах по общей, или принятой системе, то есть: изображение сущности всех сочинений по их предметам”... “Итак, библиографию можно почесть сокращенною библиотекою, систематически представляющую ученые труды какого-либо народа, или вообще всего ученого света... Она... содержит в себе другие премногие пользы и выгоды не только для посвятивших себя ученому состоянию, для коих она необходима, но и для ищущих одного удовольствия в чтении книг, как путеводительница и наставница в выборе оных”.

А вот определение библиографии, которое дал Н.В. Здобнов в своей книге “Библиография как историческая дисциплина” (1937):

“Что такое библиография? Наука, искусство, ремесло? Если наука, то какая именно? Я никогда не сомневался в том, что библиография была когда-то наукой и может стать наукой… Библиография в давние времена была наукой, потому что ее состояние соответствовало тогдашним научным требованиям, она была на таком же (приблизительно) уровне развития, на каком были и другие науки. Почти до середины XIX века все общественные науки были еще в младенческом состоянии. И даже естественные науки еще только начинали определяться… Библиография была на таком же уровне. Она накопляла фактический материал, описывала его в соответствии с установившимися требованиями (время от времени, варьируя их), и это почти всех удовлетворяло. А потому библиография считалась наукой, как и додарвиновская зоология.

Во 2-й половине XIX в. все науки сделали громадный шаг вперед. К понятию "наука" стали относиться строже. Но библиография осталась на прежнем уровне, не двигаясь вперед. Она продолжала ограничиваться описательным методом, идя по прямой линии традиционного накопления фактического материала. На этом же уровне она остается и до настоящего времени. Она отстала. И уже не является наукой в современном смысле этого слова”.

Введение........................................................................................................................................ 2

История библиографии как науки и современнность.............................................................. 2

Существующие разногласия в признании научного статуса библиографии......................... 5

Новые проблемы библиографии............................................................................................... 18

Заключение.................................................................................................................................. 21

Источники.................................................................................................................................... 22

Введение

Библиография в давние времена была наукой, потому что ее состояние соответствовало тогдашним научным требованиям, - она была на таком же (приблизительно) уровне развития, на каком были и другие науки.

Современное научное знание шагнуло далеко вперед. Но что же произошло с библиографией? Сегодня появись сомнения в том, является ли она наукой в подлинном смысле этого слова, или мы имеем лишь с ремеслом, мастерством. Раскрытие этих вопросов стало целью данной работы.

История библиографии как науки и современность

Почти до середины XIX века все общественные науки были еще в младенческом состоянии. И даже естественные науки еще только начинали определяться.

Описательный метод, который преобладал тогда в естествознании, является лучшим мерилом уровня, на котором стояли естественные науки. Шло накопление фактического материала - и почти исключительно накопление. Теоретические обобщения были только в форме слабых опытов.

Библиография была на таком же уровне. Она накопляла фактический материал, описывала его в соответствии с установившимися требованиями (время от времени варьируя их), и это почти всех удовлетворяло.

А потому библиография считалась наукой, как и додарвиновская зоология.

Во 2-й половине XIX в. все науки сделали громадный шаг вперед. Описательный метод уже перестал удовлетворять повышенным требованиям усложнившейся жизни. Нужны были обобщения накопленного материала, выводы, выяснение закономерностей изучаемых явлений. Без этого тормозилось дальнейшее развитие самих наук и было неизбежно отставание их от жизни. К понятию "наука" стали относиться строже.

Библиография осталась на прежнем уровне, не двигаясь вперед. Она продолжала ограничиваться описательным методом, идя по прямой линии традиционного накопления фактического материала.

На этом же уровне она остается и до настоящего времени. Она отстала. И уже не является наукой в современном смысле этого слова.

Но библиография может выйти из застойного состояния, она может двинуться вперед и стать полноправной наукой. Для этого нужно историческое осознание библиографии и на этой основе теоретическое осознание существа и методов библиографии, а также пересмотр ее методов.

Наряду с этим не следует поддаваться гипнотизирующим нас заклинаниям со стороны некоторых представителей общепризнанных наук. Следует дать трезвый отчета требованиях, которые предъявляются к науке.

Библиография как наука находится в процессе становления. Но библиография, бесспорно, относится к научному знанию.

Научное знание и наука, как известно, не синонимы, что нередко забывается.

Систематика растений - научное знание, но не наука, - отдел ботаники.

Пушкиноведение - научное знание, но не наука.

Каковы признаки научного знания в библиографии?

Во-первых, научные цели и задачи, Во-вторых, объект, которым является книга, произведение печати.

Заслуживает ли этот объект научного изучения?

Если объектом научного знания могут быть пауки, мухи и всякие мошки, то непонятно, почему книга - величайшее орудие культуры и классовой борьбы - не может быть объектом научного знания?

В-третьих, библиография пользуется научными методами. Если взять только одну каталогизацию, в которой преобладают технические моменты, то и она требует определенной системы научных методов, хотя бы и примитивного свойства. Но в отдельных случаях каталогизация (например, нелегальной революционной литературы) обусловлена серьезным исследованием.

Аннотация - уже результат более или менее углубленного исследования книги. Никто не сомневается, что рефераты и рецензии - по существу научная работа. А хорошую аннотацию написать сплошь и рядом труднее, чем реферат и рецензию. Если же на практике аннотации сплошь и рядом никуда не годятся, то это вопрос качества работы, а не существа дела. Аннотирование требует знания соответствующего вопроса, знания литературы вопроса, а нередко и многого другого.

Систематика - сложнейший научный процесс, на вершинах своих смыкающийся с философией. Правда, нередко систематика в библиографии уподобляется тасованию колоды карт, но это опять же вопрос качества работы, а не существа дела.

Но одним из важнейших и основных отделов библиографического знания является разыскание материала, если оно производится не механическим способом. Оно требует обширной эрудиции и определенного метода ассоциирования разного рода явлений и обобщения.

Представим себе хороший, особенно хронологический указатель метеорологической литературы.

Год за годом он фиксирует нарастание количества книг и статей. В каталогизационных записях сменяются авторы, появляются новые темы, новые термины, новые страны, районы и географические пункты, Выясняется последовательность и преемственность изучения. Каждая книга и статья фиксирует определенный шаг вперед, а в порядке исключения в некоторых случаях застой или даже шаг назад. Все это - материал для истории развития метеорологий.

Если же мы имеем такой же указатель, но с аннотациями, написанными специалистом, то еще шире развертывается картина развития метеорологии, как науки.

Если кроме обычных адресных сведений, необходимых для научно-производственных целей специалисту, мы добавим в каталогизационных записях издателей, типографии, тиражи, мы увидим центры издания метеорологической литературы, узнаем учреждения и лица, оказавшие содействие ее опубликованию, увидим также степень распространения этой литературы, ее читаемость и потребность в ней.

Библиография метеорологической литературы, таким образом, не только дает материал для изучения физических явлений в атмосфере, но и для истории культуры.

До истории культуры узкому специалисту-метеорологу мало дела; ему даже мало дела и до истории его науки (известно, как еще недавно наблюдалось пренебрежительное отношение со стороны некоторых специалистов), но это не столь важно: независимо от этого явления остается незыблемым положение, что никакая наука успешно не может развиваться без изучения своей истории.

Ошибка библиографов заключается в том, что (они) хотят во что бы то ни стало обособиться и мыслить библиографию вне других наук, как науку над науками, а дают большей частью посредственные, ремесленного типа справочники.

Застой в библиографии происходит от того, что ее мыслят преимущественно в форме указателей, как сумму справочников по литературе. Это приводит к техницизму, к ремесленности, регистратуре.

Из библиографии выжимается самое существо ее, душится живое дыхание. Книга превращается в мертвую вещь.

Тем не менее, форма указателей не исключает возможности движения библиографии вперед.

Во-первых, библиографы слишком склонны к механической обработке материала, и, во-вторых, как правило, не доводят свою работу до конца: разыскали материал, описали его внешние признаки, даже неплохо иной раз аннотировали, систематизировали, составили превосходные вспомогательные указатели и таким образом дали хороший справочник - и делу конец.

Мы похожи на тех ботаников, которые ограничивают свою работу собиранием и описанием гербариев. Если бы только к этому сводилась роль ботаника, она не была бы наукой, Это кардинальный вопрос. В. И. Ленин в своей рецензии на 2-й том "Среди книг" Рубакина писал:
"...дать разумный "обзор русских книжных богатств" и "справочное пособие" для самообразования и библиотек нельзя иначе, как в связи с историей идей", Приведем пример.

Библиограф разыскивает, описывает и систематизирует литературу 60-х годов, Это - первая стадия его работы. Далее он делает статистические подсчеты в самых разнообразных разрезах. Например, он узнает, что в 60-е годы сильно возрастает процент социально-экономической и естественноисторической литературы и падает процент религиозной литературы.

Затем библиограф изучает состав учтенной литературы по отдельным категориям; например, кроме тематики, идеологическая направленность, читательская установка, тиражи, цены, оформление.

Наконец, все это приводит в связь с общественно-политическим и научным движением 60-х годов и дает широкую и яркую картину истории печати 60-х годов.

Библиографию отдельных наук можно рассматривать как часть истории соответствующих наук. А история отдельных наук – тоже история; она входит как в историю соответствующих наук, так и в историю науки в целом, которая, в свою очередь, входит в состав истории культуры.

Таким образом, библиография специальная относится к соответствующим наукам, но поскольку входит в их историческую часть, она является частью истории культуры; именно частью, изучающей историю печати (а если угодно, то и письменности) как средства пропаганды. Тем самым определяется место и универсальной библиографии и библиографии в целом.

Можно возразить, что такая история печати в целом будет простой компиляцией, сделанной притом не специалистом. Но ведь компиляции получаются нередко и у специалистов. Дело в знаниях и в таланте.

Введение 2

История библиографии как науки и современнность 2

Существующие разногласия в признании научного статуса библиографии 5

Новые проблемы библиографии 18

Заключение 21

Источники 22

Введение

История библиографии как науки и современность

А потому библиография считалась наукой, как и додарвиновская зоология.

Научное знание и наука, как известно, не синонимы, что нередко забывается.

Систематика растений - научное знание, но не наука, - отдел ботаники.

Пушкиноведение - научное знание, но не наука.

Каковы признаки научного знания в библиографии?

Во-первых, научные цели и задачи, Во-вторых, объект, которым является книга, произведение печати.

Заслуживает ли этот объект научного изучения?

Представим себе хороший, особенно хронологический указатель метеорологической литературы.

История литературы изучает историю идей - это верно. Ее интересуют носители идей - общественные классы и их представители. Библиография это не изучает. Она лишь использует наблюдения и выводы истории литературы, политической истории и т.д. Библиография изучает книгу как источник и как пропагандиста идей.

Из библиографии выжимается самое существо ее, душится живое дыхание. Книга превращается в мертвую вещь.

Тем не менее, форма указателей не исключает возможности движения библиографии вперед.

Библиографию отдельных наук можно рассматривать как часть истории соответствующих наук. А история отдельных наук тоже история; она входит как в историю соответствующих наук, так и в историю науки в целом, которая, в свою очередь, входит в состав истории культуры.

Библиография — специфическая отрасльинформационнойдеятельности,сущностьюкоторой является информационное управление;информационная инфраструктура, обеспечивающая подготовку, распространение и использование библиографической информации.

Важнейшие задачи библиографии — стандартизация библиографической деятельности, в том числебиблиографического описания; составлениебиблиографических указателейииндексов цитирования;классификация документов. Библиографическая деятельность изучается в рамкахбиблиографоведениякак научной дисциплины.

«Библиография» - слово древнегреческого происхождения. Буквально оно означает «книгописание» («библион» - книга, «графо» - пишу). Примерно в V в. до н.э. в Греции «библиографами» стали называть людей, которые переписывали книги. Профессия библиографа в древнем мире была уважаемой и почетной, так как искусством «писания» книг, требовавшим высокого уровня грамотности и художественно-каллиграфических способностей, владели тогда немногие.

После крушения античного мира слово «библиография» надолго исчезло из употребления. Вспомнили его вскоре после изобретения книгопечатания и библиографами стали иногда называть типографов. И только в первой половине XVII в. французские ученые Габриель Ноде и Луи Жакоб впервые использовали слово «библиография» в названиях своих работ в смысле «список литературы». Вскоре оно приобрело и более широкий смысл: «книгоописание» (по аналогии со словами «география», «биография» и т.п.). Что касается собственно библиографических трудов, то они длительное время именовались «каталогами», «лексиконами», «описями», «реестрами», «инвентарями» и т.д.

В дальнейшем в ходе длительной исторической практики использования термина «библиография» он приобрел черты ярко выраженной многозначности. Можно выделить пять наиболее существенных и устойчивых его значений, которые в наши дни широко используются в России и других странах:

«библиография» как отдельный библиографический труд, библиографический указатель литературы, например «Библиография Афганистана», «Библиография Индии», «Библиография Японии» и т.д., или список литературы в выражениях типа «библиография в конце книги», «библиография в конце статьи»
«библиография» как совокупность библиографических трудов, выделенных по какому-либо признаку, например библиография стран Азии (как совокупность названных в предыдущем пункте и других аналогичных по тематике указателей литературы) или библиография периодической печати (как совокупность указателей, описывающих журналы и газеты) и т.п.
«библиография» как наука (или вспомогательная научная дисциплина), предмет и задачи которой в разное время и разными авторами формулировались по-разному
«библиография» как область практической (или научно-практической) деятельности по подготовке различных источников библиографической информации (библиографических пособий) и библиографическому обслуживанию потребителей информации
«библиография» как наиболее широкое собирательное понятие, в объем которого входят все названные выше и любые другие библиографические явления

Последние два значения (особенно четвертое) преобладают в современной библиографической науке и практике. Первые три можно считать устаревшими, архаичными. В последние 25-30 лет в ходе подготовки и применения государственных стандартов на библиографическую терминологию в целях обеспечения ее однозначности предпринимались попытки устранить из библиографического обихода первые три значения термина «библиография», однако добиться этого в полной мере не удалось. Многозначность термина «библиография» остается объективным фактом, с которым приходится считаться.

Стало общепризнанным разграничение «библиографии» (независимо от того, какое конкретное содержание в это понятие вкладывается) и «библиографоведения» как науки о библиографии.

Библиография как явление

Сформулированные теоретические представления об основных общественных функциях библиографической информации содержат необходимую основу для преодоления различных ограниченных точек зрения на библиографию как общественное явление, получивших распространение как в библиографоведении, так и за его пределами (например, в библиотековедении, книговедении, информатике). Некоторые точки зрения такого рода были затронуты выше.

Разграничение основных общественных функций библиографической информации (поисковой, коммуникативной, оценочной) позволяет осознать неоднородность принципов, лежащих в основе библиографического обеспечения общества, и, следовательно, ограниченность и неточность, например, концепции «ценностной природы» всей и всякой библиографической информации. На самом деле ценностное отношение к документу характеризует только одну основную общественную функцию библиографической информации - оценочную.

Поисковая и коммуникативная функции библиографической информации в отличие от оценочной связаны с формальной и содержательной упорядоченностью документов. Формально-логическая природа поисковой и коммуникативной функций библиографической информации предполагает принципиальную возможность полной автоматизации соответствующих библиографических процессов. На наших глазах эти возможности во все возрастающих масштабах претворяются в жизнь, особенно в научно-информационной деятельности, а также в области текущей государственной библиографии.

Основные общественные функции, взятые изолированно, в чистом виде, т. е. абстрактно, служат наиболее общей формой выражения ее устойчивости как особого общественного явления. Это значит, что какие бы изменения ни претерпевала библиографическая информация, она всегда выполняла, выполняет и будет выполнять свои основные общественные функции, хотя способы их практической реализации меняются, модифицируются, обретая в различных условиях специфические конкретно-исторически обусловленные формы.

В этой связи одна из важных задач современного библиографоведения состоит, в частности, в том, чтобы, используя представления об основных общественных функциях библиографической информации в качестве исходного пункта, предпринять хорошо организованные и скоординированные фундаментальные поисковые и прикладные исследования с целью выяснить, как конкретно, на разных структурных уровнях и участках библиографической реальности, в специфических условиях разных областей человеческой деятельности практически реализовывались в прошлом, реализуются сейчас и должны реализовываться в будущем основные общественные функции библиографической информации. Только тогда и смогут реально обнаружиться действительные познавательные, объяснительные и прогностические возможности общей теории библиографии. Только в результате таких исследований может быть всесторонне раскрыта подлинная системная целостность не только существующего, но и будущего общественно необходимого, научно обоснованного разнообразия структурных уровней, направлений, функциональных рядов, организационных форм, средств и методов библиографической деятельности.

Несомненно, что основные общественные функции библиографической информации (особенно оценочная), рассматриваемые в качестве исходного пункта теоретического воспроизведения библиографии как системы методом восхождения от абстрактного к конкретному, потенциально предполагают, скрывают в себе, как в почке, огромное богатство возможностей, путей и средств своей практической реализации, в том числе и многое такое, о чем мы сегодня не подозреваем или только догадываемся.

Библиография как социальный институт сформировалась под влиянием факторов, требующих посредничества в системе «документ - потребитель информации». Здесь мы сталкиваемся еще с одним понятием -«потребитель информации» - это тот, кто получает информацию и использует в различных целях . В роли потребителя может выступать один человек, группа людей, коллектив сотрудников, учреждение и т.п.

Однако в процессе взаимодействия Д-П могут возникатьинформационные барьеры , которые связаны со следующими главными моментами. Документы как материальные объекты в процессе распространения попадают в самые различные места (библиотеки, книжные магазины, органы информации, личные собрания и т.д.), т.е. они постоянно «рассеиваются» в пространстве. Естественно, что вместе с материальной формой документов «рассеивается» и их содержание. Это нарушает внутреннюю связь, непрерывность заключенного в них знания. В результате поиск каждого отдельного документа, а тем более документа родственного содержания оказывается очень затруднительным.

Все это усугубляется тем, что содержание документов неоднородно и предназначено определенным категориям потребителей. Потребитель со своей стороны не знает, где находятся нужные ему документы, не знает, в каких именно документах содержится интересующая его информация. Он не в силах следить за появлением всей массы новых документальных источников информации, человек вообще может не подозревать о существовании документов, соответствующих его интересам и т.д.

По мере того как растет число и разнообразие документов, с одной стороны, и потребителей информации, с другой, по мере того как социальная значимость документной информации неуклонно возрастает, а информационные потребности усложняются и дифференцируются, барьеры, препятствия, трудности в системе документальных коммуникаций все более обостряются.

Все реальное разнообразиеинформационных барьеров в системе документальных коммуникаций по причинам их возникновения можно свести к трем основным группам:

Объективные информационные барьеры (не зависящие от самих документов и потребителей):

-пространственные , связанные с неизвестностью местонахождения документа, необходимость его поиска в больших документных массивах;

-географические , связанные с расстояниями между Д и П;

-количественные , отражающие физическую невозможность освоить все соответствующие потребителю источники информации;

-качественные , связанные с необходимостью сравнительной оценки и выбора лучших из множества имеющихся источников информации.

Субъективные ИБ , зависящие от П:

-языковые , как результат незнания П языка, на котором написан Д. Этот барьер в современных условиях представляет собой одно из наиболее мощных препятствий, затрудняющих использование Д (особенно научных). В области научно-технической информации доля литературы на англ., нем., русском и французском яз. в совокупности составляет 88%. В гуманитарных науках литература на англ. яз. составляет 30%, французском - 13%, испанском - 12%, русском - 6% и т.д.

Психологические, обусловленные наличием у П предубеждения к тем или иным жанрам, авторам, новым формам источников информации, а также неразвитого художественного вкуса, отсутствием навыков систематического самообразовательного чтения, настроением, влиянием окружающей читательской среды и т.п.;

Барьеры воображения, связанные, например, с тем, что ученый уверен в невозможности найти нужную информацию и отказывается от поиска;

Стратегически-поисковые барьеры, связанные с неумением П. выбрать правильную стратегию документального поиска;

Временные барьеры, обусловленные тем, что ученый не может тратить на поиск информации более 20-25% своего рабочего времени;

Экономические барьеры, связанные с недостатком средств у потребителя для приобретения источников информации или оплаты соответствующих услуг.

Информационные барьеры, возникающие благодаря создателям документов и посредникам (третьей стороне) в системе документальных коммуникаций:

Ведомственные барьеры, связанные с административной структурой ведомств, препятствующей движению документов;

Режимные барьеры, вводимые во избежание утечки секретной информации в рамках государственных или ведомственных структур;

Редакционно-издательские барьеры, связанные с задержанием выхода в свет публикаций, их низким качеством, наличием неряшливых формулировок, избыточной информации и т.п.

Барьеры, связанные с отсутствием и (или) несоблюдением стандартов на публикации, что затрудняет библиографический поиск в больших документных массивах;

Библиотечно-библиографические барьеры, вызванные задержками и другими недостатками в библиотечном и библиографическом обслуживании П.

Т.о., библиография сформировалась как социальный институт, в рамках которого выработаны специальные средства и методы, позволяющие устранить обозначенные информационные барьеры. Ее главная задача - осуществлять посреднические функции между фиксированной информацией и потребителем, ориентировать человека и общество в пространстве информации и знания.

Функции библиографии

Одна из самых сложных и определяющих проблем в современном библиографоведении. Вокруг нее до сих пор ведутся споры, так как от ее научно обоснованного решения зависит квалификация общественной сущности библиографической деятельности.

Определение социальной сущности библиографии связано прежде всего с выяснением общественной цели библиографии, ее общественного назначения как деятельности вообще. Цель - важнейшая характеристика любой человеческой деятельности. Она определяет все ее другие характеристики, выступая в виде абстрактной идеализированной модели, "предвосхищающей" конкретное, практическое воплощение этой деятельности в целом.

Важно не только констатировать в общем эту целесообразность, целенаправленность применительно к библиографии, но и указать конкретно, в чем она заключается. Вместо термина "цель библиографии" часто используют и другие: назначение, функция, социальное назначение, функциональное назначение, целевое назначение, общественная функция и т.д. Самым неудачным можно считать употребление слова "функция" ввиду его особой многозначности. Это и совершение, исполнение, внешнее проявление чего-то, и отношение, зависимость каких-либо элементов, частей, в том числе части и целого, и роль, и методологический принцип ("функционализм"), и особый метод системного исследования (функциональный, структурно-функциональный) и т.д.

Как можно видеть, функция лишь отдаленно, опосредованно проявляется как цель. Тем не менее в учебнике мы сочли возможным использовать широко распространенный сейчас термин "общественная (или социальная) функция библиографии", понимая ее как цель, которую библиография осуществляет в системе информационной деятельности. Тем более что эта цель выступает в определенной зависимости от целей других частей книжного дела (информационной деятельности) как целого. Поэтому цель библиографии осуществляется действительно в качестве определенной функции или роли в системе всех целей информационной деятельности. В философском понимании функция (от лат. functio - совершение, исполнение, деятельность) квалифицируется как отношение двух (группы) объектов, в котором изменению одного из них сопутствует изменение других, или, с точки зрения управления, мировоззрения, как выявление зависимости данной части и целого: в нашем случае - библиографии и информационной деятельности. Последнее и называется функционированием. Причем отдельные ученые представляют функционирование как отражение самого процесса общественной деятельности.

По логике вещей, такая существенная характеристика должна быть отражена уже в самом определении библиографии. Но анализ определений, предложенных в нашей стране и за рубежом, показывает, что функция в них квалифицируется или излишне широко ("знать книги"), или излишне односторонне ("книгоописание"), или также недостаточно, когда перечисляется целый ряд отдельных целей (книгоописание, критика, рекомендация, классификация, ориентировка, содействие и т.п.). Во всех случаях они не отражают общественной специфики библиографии в целом. Необходимо найти единую обобщающую функцию библиографии, которая бы отражала, воплощала в себе все реальное и возможное многообразие целей ее общественного проявления.

Такой определяющей общественной функцией библиографии является управление. И с этих позиций можно теперь оценить прозорливость В.Г.Анастасевича, который считал библиографию путеводительницей и наставницей в выборе книг. В середине XIX в. ему вторил известный тогда поэт-демократ М.Л.Михайлов, подчеркивая, что "наука, руководствующая" в выборе книг, есть библиография. В конце XIX в. А.Н.Соловьев в своеобразно исправленном виде почти повторяет слова В.Г.Анастасевича о том, что библиография - "руководительница в выборе книг для чтения". Не случайно, видимо, современные теоретики рекомендательной библиографии основную функцию ее также до сих пор выражают в формуле "руководство чтением". Из современных интерпретаций библиографии близким к предлагаемому пониманию является определение, данное в ГОСТ 7.0-77: "Библиография - область научно-практической деятельности по подготовке и доведению до потребителей библиографической информации в целях воздействия на использование произведений печати в обществе". Иными словами, библиография является управляющей подсистемой информационной деятельности, что можно выразить элементарной формулой: производство - библиография (управление) - потребление (Пр-Б-Пт). Она показывает, что библиография определенным образом включается в информационную деятельность, как бы растворяется в ней. Но реально, чтобы эффективно осуществить управляющее воздействие на весь информационный процесс, библиография должна подняться над ним, быть выделенной в особый и целостный "управляющий блок" (подсистему). При научной идеализации этого процесса библиография должна стать вершиной соответствующей принципиальной модели.

Идею об управленческой функции библиографии легко осознать на основе обобщения исторического опыта ее развития, к тому же в современных условиях проблема "информация и управление" стала общенаучной, общекультурной. Ее высказывали и библиографы, в том числе и О.П.Коршунов. Она заложена в предложенной им "организационно-канальной структуре советской библиографии" [см. в его работе: Библиография: Теория, методология, методика. М., 1986. С. 91; ср. учебник: Библиография: Общий курс/Под ред. О.П.Коршунова. С. 113]. Но еще одного шага до осознания библиографии как особого управляющего и целостного "контура" он не сделал, остановившись на понимании ее лишь в качестве вспомогательного, вторично-документального и рассредоточенного контура. Поэтому в его научных построениях библиография организационно не стоит рядом с другими институтами информационного обеспечения общества, а находится внутри них, в каждом выполняя свои специфические функции. Тот же подход ("документографический", противопоставляемый "книговедческому") О.П.Коршунов развивает и в недавно изданном учебнике, основанном, как он считает, "на непреложном и вполне объективном факте организационной раздробленности библиографической деятельности (выделено нами. - А.А.Г.), ее органической включенности в различные организационно оформленные общественные институты в системе документальных коммуникаций, т.е. в библиотечное, редакционно-издательское, архивное дело, в книжную торговлю, в научно-информационную деятельность. В этих общественных институтах в специфических для каждого из них формах и осуществляется библиографическая деятельность" [Библиографоведение: Общий курс. С. 12].

Но согласно принципу деятельности (подробнее он будет рассмотрен ниже) управление является обязательной составляющей любого вида общественной деятельности (наряду с другими - практикой, наукой, общением, образованием и т.д.), в том числе и информационной. Примечательно, что О.П.Коршунов использует эту типовую модель, чтобы продемонстрировать структуру и включенность библиографии в различные сферы человеческой деятельности. Однако в этой модели не показана информационная деятельность, включение которой позволило бы легче понять, что библиография не подменяет всех составляющих информационной деятельности, а реализует в ней и в человеческой деятельности вообще свою особую функцию (цель, социальное назначение и т.п.) - информационное управление.

В ходе развернувшейся на страницах журнала "Библиография" дискуссии по теоретико-методологическим вопросам О.П.Коршунов, на наш взгляд, не вполне оправданно выступил против употребления слова "воздействие" как определяющего суть управленческой функции библиографии. Он отстаивает другое - "содействие", абсолютизируя "вспомогательность" библиографии, низводя ее до пассивной созерцательности и описательности и не признавая ее активного влияния на процесс информационной деятельности, столь необходимого в современном обществе [см.: Коршунов О.П. Чтение с закрытыми глазами//Сов. библиогр. 1988. № 3. С. 22].

И все же, пусть интуитивно, но и О.П.Коршунов стоит на пути к правильному решению вопроса об основной общественной функции библиографии. Ведь именно управленческий смысл имеет введенное им понятие о библиографической реализации соответствия (выделено нами. - А.А.Г.) в системе документ - потребитель (Д-П), которое следует в данном случае интерпретировать не формально - как математическую функцию, а по существу, социологически - как основную общественную функцию управляющего воздействия на систему Д-П. Тогда и библиографическая информация будет занимать в этой системе надлежащее ей место, осуществляя свою специфическую функцию: быть содержанием (предметом) библиографии и, значит, средством информационного управления. Не понадобится удвоение функций библиографии, и легко устраняются другие передержки в концепции О.П.Коршунова. Примечательно, что именно так трактует "соответствие" другой современный теоретик библиографии В.А.Фокеев: "Реализация соответствий между документом и потребителем с целью управления читательской деятельностью" [О сущности и основных качествах библиографической информации//Сов. библиогр. 1983. № 6. С. 58].

В любом случае нельзя игнорировать универсум библиографической деятельности, или общую библиографию, которая существует самостоятельно, в относительной обособленности от других частей информационной деятельности. И нельзя подменять универсальную (общую) библиографию отраслевой - библиотечной, издательской, книготорговой и т.п., которые, действительно, являются неотъемлемой частью соответствующих отраслей информационной деятельности (библиотечного, издательского, книготоргового дела и т.п.). Универсальная (общая) библиография является составной частью информационной деятельности в целом, т.е. специализированной, функционально самостоятельной отраслью.

Таким образом, исходя из основной общественной функции библиографии можно предложить следующее определение: библиография - область информационной деятельности, основной общественной функцией которой является управление процессом производства, распространения, хранения и использования социальной информации в обществе, т.е. информационное управление. С учетом принципа коммуникативности (подробнее он будет рассмотрен ниже) можно квалифицировать библиографию как управление процессом производства, распространения, хранения и использования книги (произведений, документов, изданий) в обществе, или книжное, документальное управление. Суть основной общественной функции библиографии от этого не изменится.

Однако следует учитывать, что сложный процесс информационной деятельности и управление им в настоящее время характеризуются определенной дифференциацией основной общественной функции библиографии. В этой связи, как отмечалось выше, давно уже идут поиски оптимальной системы ее специализации. Новейший вариант такой системы, которая включает три функции - поисковую, коммуникативную, оценочную, предложен О.П.Коршуновым. Необходимый анализ их обстоятельно возможен при рассмотрении сложной проблемы специализации библиографии (см. гл. 2), а здесь мы только отметим, что выделение их весьма произвольно. Поэтому следует вернуться к исходной, культурно-исторически сложившейся, но теперь необоснованно отвергнутой системе, которую в самом общем виде составляли функции учета, оценки и рекомендации. Эту систему необходимо дополнить еще одной функцией, отражающей самоуправление библиографии, - информационным управлением второй степени. Без учета последней библиография как деятельность теряет свою целостность, а главное - целена-правленность.

Такой подход обусловлен тем, что информационное управление осуществляется не одномоментно и не механически, а как сложно дифференцированный духовный процесс отражения и освоения в общественном сознании и практике социальной информации, материализуемой в различного рода документах. И, подобно любому процессу духовной деятельности, он носит аксиологический (ценностный) характер. В соответствии с принципами диалектического познания здесь существенны три момента, или три этапа:

созерцание, т.е. этап фиксации и эмпирического познания социальной информации как непосредственного результата общественной деятельности;
абстрактное мышление, т.е. теоретическое, понятийное познание социальной информации, превращение ее в знание;
практическое освоение знания, т.е. проверка его истинности, или ценности, и на этом основании дальнейшее использование его для развития, совершенствования, оптимизации человеческой деятельности.

С этими основными этапами в диалектике познания могут и должны быть соотнесены результаты дифференциации основной общественной функции библиографии, в связи с чем нами и выделены три основные ее частные функции: сигнальная, оценочная и рекомендательная. Сигнальное информационное управление отражает как бы момент наличия и появления новой социальной информации (книги, библиографического пособия). Оценочное информационное управление - момент проверки наличной и вновь создаваемой, вводимой в систему общения социальной информации на социальную значимость (в том числе и прежде всего - на научную). Рекомендательное информационное управление - момент непосредственного использования социальной информации путем отбора лучшей и определения оптимальных условий ее освоения конкретно данным читателем (потребителем).

Причем такая дифференциация общей функции библиографии позволяет обеспечить необходимую самостоятельность и преемственность ее специализации: без учета документальных источников информации и сигнала об их наличии нельзя обеспечить правильную оценку имеющейся социальной информации, а без оценки будет неправомерной, случайной ее рекомендация. Более того, информационное управление может быть эффективным только при условии, что библиография осуществляет его в оптимальном единстве трех специализированных общественных функций: сигнальной (учет), оценочной (критика) и рекомендательной. Наконец, только при введении функции библиографического самоуправления (информационного управления второй степени) указанная дифференциация общественных функций библиографии в целом приобретает необходимый системный характер. При этом и самоуправление библиографии в целом, общем может быть специализировано, в свою очередь, по тем же частным функциям: сигнальное, оценочное и рекомендательное информационное управление второй степени.

Итак, универсальной (общей) социальной функцией библиографии следует считать информационное, или книжное, управление. Именно она определяет относительно самостоятельную роль библиографии в системе информационного общения. В настоящее время эта основная общественная функция библиографии дифференцирована (и конкретизирована), во-первых, как минимум на два уровня - первичное и вторичное информационное управление, а во-вторых, на три частные функции - сигнальное, оценочное и рекомендательное информационное управление. И только в указанном единстве уровней и частей следует понимать функциональное своеобразие библиографии в информационной деятельности вообще, а также по отношению к другим отраслям ее в частности.

Решение проблемы основной общественной функции библиографии дает возможность для построения универсальной модели информационной деятельности, где четко воспроизводится место библиографии и библиографоведения, их взаимосвязь и взаимодействие с другими функциональными частями этого процесса и соответствующими им научными дисциплинами. Она становится важным методологическим средством для исследования и объяснения всех самых сложных и актуальных вопросов библиографии и книжного дела.

Функции библиографии по М.Г. Вохрышевой

Маргарита Георгиевна все многообразие функций подразделяет на две категории: общие и частные. Первые характерны для всего многообразия библиографических явлений, вторые связаны с конкретными направлениями библиографической деятельности.

Основная функция библиографии - упорядочение документных массивов с целью ориентации в них, т.е.функция упорядочения документов .

В зависимости от технологических процедур, с помощью которых реализуется упорядочивание документов, выделяются следующие функции:

-отражательно-преобразующая - суть в том, что документ преобразуется, трансформируется в библиографическую форму, которая позволяет идентифицировать, отождествить, опознать документ - первоисточник;

-структурирующая , т.е. все документы должны быть определенным образом структурированы, т.е. организованы друг относительно друга, систематизированы, классифицированы;

-ценностно-ориентационная , т.е. библиография должна ориентировать потребителей в мире документов с учетом интереса потребителя, а также ценности документа, для чего осуществляется анализ, оценка документа и представление его в соответствующей форме.

В зависимости от целей, которые ставятся перед библиографией различают следующие функции:

-познавательная , суть в том, что в следствие перечисленных выше процедур создается новое (библиографическое) знание, которое, в свою очередь, нацелено на поиск, получение и создание нового знания потребителем, что позволяет говорить о познавательной функции библиографии;

-информационная - библиография формирует оригинальный вид информации, специфический по форме и содержанию - библиографическую информацию, тем самым она выполняет информационную функцию в обществе. Библиографическая информация дает возможность генерировать новые знания, способствуя решению актуальных научных, социальных и иных задач;

-социально-коммуникационная . Библиография выступает в качестве одного из средств социальной коммуникации, выполняя коммуникационную функцию - функцию сообщения, связи и общения людей своими специфическим средствами - особым библиографическим языком, системой кодирования информации, своими правилами осуществления коммуникации в различных процессах библиографической деятельности.

Частные функции, как мы говорили, связанны с конкретными направлениями деятельности (государственная библиография - функции: документная, депозитарная, архивная, фондообразующая, регистрирующая, моделирующая, международная).

Курсовая работа: Библиография как наука

Введение........................................................................................................................................ 2

История библиографии как науки и современнность.............................................................. 2

Существующие разногласия в признании научного статуса библиографии......................... 5

Новые проблемы библиографии............................................................................................... 18

Заключение.................................................................................................................................. 21

Источники.................................................................................................................................... 22

Введение

История библиографии как науки и современность

А потому библиография считалась наукой, как и додарвиновская зоология.

Научное знание и наука, как известно, не синонимы, что нередко забывается.

Систематика растений - научное знание, но не наука, - отдел ботаники.

Пушкиноведение - научное знание, но не наука.

Каковы признаки научного знания в библиографии?

Во-первых, научные цели и задачи, Во-вторых, объект, которым является книга, произведение печати.

Заслуживает ли этот объект научного изучения?

Представим себе хороший, особенно хронологический указатель метеорологической литературы.

Из библиографии выжимается самое существо ее, душится живое дыхание. Книга превращается в мертвую вещь.

Тем не менее, форма указателей не исключает возможности движения библиографии вперед.

Ни один зоолог не может быть специалистом по всем отраслям зоологии, именно: по орнитологии, ихтиологии, энтомологии, паукам, гадам и т.д. и тем не менее известны многочисленные общезоологические труды далеко не компилятивного характера. Это во-первых. А во-вторых, ошибочно думать, что если одному лицу не по силам охватить весь круг своей научной дисциплины, то и научной дисциплины не может существовать. Никакая наука не создается одним лицом. Каждая наука создается и развивается широким коллективом. И библиография не может быть исключением. Итак, библиография имеет:

1) свой объект - книгу, печатные произведения как материализованную идеологию; как средство пропаганды идей;

2) свой метод, существование которого никем не отрицается;

3) свои обобщения и выводы, которых пока почти никто не делает, но которые должны делаться.

Следовательно, библиография может стать научной дисциплиной. Правда, библиография не может устанавливать каких-либо законов, но и география, и история литературы и другие науки также никаких законов не устанавливают.

Наука - система знаний, И это не чуждо библиографии, которая может и должна стать системой знаний о произведениях печати как идеологических памятниках, коллективном пропагандисте и коллективном организаторе. Имея дело с культурно-историческим памятником, пользуясь историческим методом, библиография входит в состав истории культуры и может занять свое место в ряду исторических дисциплин.

Один библиограф 50-х годов сравнивал библиографа с чичероне, который в "могильном склепе указывает, какой где спит покойник". Но я ничуть не хочу уподоблять книгу покойнику, а библиографа чичероне могильного склепа. Задачи библиографа - воскресить покойников, помочь читателям освоить культурное наследство, как задача историка воскрешать, приводить в связь и обобщать факты гражданской истории. Это не значит, что я призываю библиографов к обработке только литературы, отошедшей в историю. История отнюдь не исключает современности.

Каждый истекший день есть уже история. И каждый текущий день завтра становится историей. Книга отражает только пройденный день. Но каждый пройденный день является шагом в будущее. Граней нет; и нет надобности строить их искусственно. Исторический метод гарантирует более углубленную, а следовательно, более эффективную обработку материала.

Существующие разногласия в признании научного статуса библиографии

Основные характеристики библиографии	В.С.Сопиков	В.Г.Анастасевич
1. Базовый термин и его определение	“Библиография (книгоописание), или основательное познание о книгах, составляет существенную часть истории народного просвещения... Помощью ее науки и изящные искусства гораздо удобнее распространяются и достигают своего совершенства. Она из тех словесных произведений ума человеческого составляет, так сказать, всемирную библиотеку, открытую для каждого... Не только показывает состояние и постепенное распространение наук вообще, образует вкус читателей к хорошим сочинениям, но притом и на самую книжную торговлю имеет весьма благодетельное действие...” “Библиография из всех человеческих познаний есть самая пространнейшая наука”	Библиография - “книгоописание, или наука знать книги и по их содержанию полагать в приличных разрядах по общей, или принятой системе”(ссылка к заглавию. - А.А.Г.), “то есть: изображение сущности всех сочинений по их предметам” ...“Итак библиографию можно почесть сокращенною библиотекою, систематически представляющую ученые труды какого-либо народа, или вообще всего ученого света... Она... содержит в себе другие премногие пользы и выгоды не только для посвятивших себя ученому состоянию, для коих она необходима, но и для ищущих одного удовольствия в чтении книг, как путеводительница и наставница в выборе оных”
2. Цель, социальное назначение библиографии	Показывать состояние и постепенное распространение наук вообще, образовывать вкус читателей к хорошим сочинениям, “любопытное юношество, жаждущее всякого рода познаний имеет в нем (библиотекаре и библиографе; “все, что сказано было о библиографе, относится совершенно и к библиотекарю”) надежного и просвещенного руководителя, открывающего ему чистейшие источники”, “главное упражнение состоит в познании книг вообще, в ученой истории и во всем том, что относится к искусству книгопечатания”	“Знать книги”, “извлечь из множества книг содержание и дать об них суд”, систематизировать (классифицировать) их “по содержанию”, “путеводительница и наставница в выборе” книг (“оных”). Быть не компилятором, а “нитью Ариадны, руководствующею в неисходимом лабиринте толико многих и толико различных мнений разных веков и умов, иногда об одном предмете... Лучше не иметь никакого проводника, нежели иметь ложного”
3. Объект и предмет, или содержание библиографии	Книги вообще, “так сказать, всемирная библиотека, открытая для каждого”, “ученая история”, “искусство книгопечатания”, “библиография из всех человеческих познаний есть самая пространнейшая наука”, “посвятившему себя оной беспрестанно надлежит заниматься рассмотрением сочинений как древних, так и новейших писателей. Языки, логика, критика, философия, география, хронология, история, палеография и дипломатика суть самые необходимые для него науки. Он не менее oбязa^ знать историю книгопечатания, славных типографщиков, издателей, и все производство типографическое... Но краткость нашей жизни представляет невозможность одному человеку достигнуть совершенства во всех знаниях, касающихся до библиографии...” “При сем первом опыте российской библиографии, науки совершенно новой в нашем отечестве, почитаю за нужное показать различие между библиографом, библиофилом, библиотафом, библиоманом, библиотекарем”	“Множество книг”, “сокращенная библиотека, систематически представляющая ученые труды какого-либо народа, или вообще всего ученого света”, “библиография” как “наука о книгах соделалась отраслью человеческих познаний и наукою тем важнейшею, что она вещественно заключает в себе все прочие; ибо все прочие содержатся в книгах”, “она заслуживает название науки истинно энциклопедической, по которой в стяжавшем оную предполагаются обширные и всеобщие познания. По сему понятию к ней относятся сведения о словах библиографических, о тиснении истории, и принадлежностях сего искусства, об архивах, рукописях, медалях, древностях и проч., о знатнейших библиотеках, о разных изданиях, о издателях, о славнейших типографах и книгопродавцах, о разных книго-хранилищных системах; словом о всем, что только принадлежит к умопроиз-ведениям”
4. Структура библиографии	Единое понятие “библиография” в широком современном смысле “книговедения”, хотя пока еще чисто интуитивно осознается относительная самостоятельность библиографии как части книжного дела	Библиография, “как и прочие науки, разделяется 1) на общую и частную”: общая - представляет труды “вообще всего ученого света”, частная - “ученые труды какого-либо народа”, 2) “Библиография, или книгоописание, однако же только в теснейшем смысле”, т.е. “со стороны ее практики, или в отношении ее к одним сочинениям”. “Ее теория,или библиология (книгословие). Сию можно почесть философиею первой, так как есть философия ботаники, химии и проч., или вышнею библиографией”
5. Методы библиографии как способы достижения поставленной цели	Познание книг и всего того, что относится к искусству книгопечатания,ученой истории, книгоописание, составление (сочинение и напечатание) полных каталогов, “для вновь выходящих книг... особые критические журналы”, “обстоятельные сведения о полезных, редких и любопытных книгах, не по одним только их заглавиям и формату, но и по их содержанию...”, “он должен иметь искусство делать описания редких и любопытных сочинений, верно означать заглавия, год и место издания, имя сочинителя и типографщика оных, что иногда находится в заглавии, а иногда в посвящении, предисловии, дозволении, и нередко в послесловии и заключении”. В качестве примера - труды Новикова, Бакмейстера, Шторха и Аделунга, свой “Опыт российской библиографии”	Знать книги, книгоописание, “но как для сего неудовлетворительны будут одни названия книг, то ему предлежало бы иметь по крайней мере точное о них понятие, дабы сделать сравнение,а из того вывесть свое заключение, которое послужило бы ответом”, “извлечь из множества книг содержание и дать о них суд”, “узнать всеобщее состояние и в особенности каждую степень наук”, “она должна быть сверстницею, если не чадом повременных изданий... А сии-то трудолюбивые пчелы, с умножением книгохранилищ и по мере вновь издаваемых творений, посвятившие свои труды и время, чтоб извлекая содержание, или сущность оных,судом своим предохранить других от обмана, по пышным только названиям книг, могут почесться основателями библиографии”

Доктор педагогических наук А.В.Соколов размышляет над концепцией, изложенной в монографии. Предоставляя слово рецензенту, редакция поздравляет Людмилу Викторовну Астахову с присуждением ей звания доктора педагогических наук и с награждением Почетным дипломом Всероссийского конкурса научных работ по библиотековедению, библиографии и книговедению 1997-1998 гг. за настоящую монографию.

Кто из нас не хотел бы расцвета библиографической теории и практики в третьем тысячелетии! Поэтому пафос исследования Л.В.Астаховой не может не вызвать заинтересованного сочувствия. Автор не ищет легких путей и не уклоняется от научных споров. Л.В.Астахова защищает тезис, прямо скажем, спорный: библиография (наша, российская) - научное явление! Монография Л.В.Астаховой - выдающийся вклад в нашу библиографическую науку. Покоряет научная эрудиция и библиографический патриотизм, мужская логика и женственная мягкость суждений, изысканность письменной речи и стремление "дойти до сути".

Исследователь-догматик, выдвинув тезис "библиография - наука", начал бы прямолинейно внедрять его в сознание читателя. Л.В.Астахова действует тоньше. Она говорит о "гипотетическом включении библиографии в число наук" и пытается выяснить, "обладает ли библиография (как часть) свойствами науки (как целого)"? Если бы библиография была научным явлением, рассуждает она, то библиографирование было бы научной деятельностью, библиографическое знание - научным знанием, а библиографический метод - научным методом. Далее она последовательно верифицирует, проверяет все эти гипотезы. Монография в целом представляет собой диалог типа "вопрос - ответ". Ставится вопрос, касающийся той или иной стороны научного статуса библиографии, и ученый дает на него ответ. Проследим, каким образом Л.В.Астахова верифицирует гипотезу, что библиография представляет собой науку.

1. Апелляция к авторитетам. Демонстрируя завидную эрудицию, автор приводит весьма категоричные и остроумные высказывания классиков библиографии от В.С.Сопикова и В.Г.Анастасевича до Н.М.Лисовского, А.М.Ловягина, М.Н.Куфаева, Н.В.Здобнова, которые единодушно утверждали, что библиография - это наука, хотя и несколько отставшая в своем развитии от других наук. Не забывает она и о скептиках. В целом выясняется, что до советской власти российская интеллигенция считала библиографическую деятельность разновидностью научных занятий, а фундаментальные библиографические пособия - научными трудами. Однако Л.В.Астахова понимает, что авторитетные заявления классиков - еще не доказательство того, что библиография осталась наукой в наши дни. Времена изменились, изменились критерии научности, поэтому нужно сопоставить этапы развития библиографии с этапами развития науки. Если библиография и наука развивались синхронно и взаимосвязанно, то этот факт можно считать доводом в пользу научной природы библиографии.

2. Сравнительный анализ эволюции науки и библиографии. Следуя современным философам и историкам науки, Л.В.Астахова выделяет три стадии эволюции научной мысли: классическая наука (XVII - XIX вв.), неклассическая наука (начало ХХ в. - современность), неонеклассическая наука (современность) и соответствующие этим стадиям три формы самосознания науки (онтологизм, гносеологизм, методологизм). Далее выясняется, что имеются аналогичные по срокам и формам самосознания стадии эволюции библиографии: классическая, неклассическая, неонеклассическая библиография. На классической стадии была общепринята формула "библиография - наука"; на стадии неклассической библиографии, когда библиографическая деятельность стала массовой профессией, ее стали относить к практике, а не к науке; теперь пришел черед неонеклассической стадии. Какие трансформации библиографии сулит она?

Неонеклассическая стадия науки и, соответственно, библиографии играет важную роль в исследовании Л.В.Астаховой. Если на этой стадии произойдет такой пересмотр критерия научности, который позволит включить библиографию в состав науки, то будет получен весомый аргумент в пользу тезиса "библиография - наука". Л.В.Астахова обнаруживает искомые аргументы в концепции неонеклассической науки философа В.В.Ильина. Опираясь на его труды, она делает вывод, что "новые идеалы неонеклассической науки позволяют по-новому, более лояльно отнестись к проблеме научного статуса библиографии" .

Фактически в основе его концепции лежит позиция классического прагматизма конца XIX в.: научно (истинно) то, что полезно. Я не думаю, что у В.В.Ильина много единомышленников, и мы являемся свидетелями становления экзотической "неонеклассической" стадии научной мысли. Пока в философии и истории науки признаются две стадии: классическая, или "малая" наука (с Галилея в начале XVII в. до Анри Пуанкаре в начале ХХ в.) и неклассическая, или "большая наука", возникшая в ХХ в. и сделавшая "научными сотрудниками" миллионы людей.

Можно и нужно говорить о необходимости гуманитаризации мировоззрения научных сотрудников, занятых в "большой науке" (их сейчас 5 млн), но это не означает отказа от познания объективной истины. И уж совсем нет никаких оснований связывать гуманизацию науки и человечества в целом в грядущем столетии с "либерализацией критериев научности" по отношению к библиографии.

3. Опора на теоретические представления об Универсуме человеческой деятельности (УЧД) и герменевтическом универсуме. Понятие УЧД введено в библиографический оборот, как известно, Н.А.Слядневой. Под УЧД она понимает метасистему библиографии, представляющую собой "всю сложноорганизованную, динамичную совокупность некогда существовавших, актуальных в наши дни и прогнозируемых в будущем видов (отраслей) человеческой деятельности" .

Если бы удалось показать, что библиография в своем научном, а не практическом обличии имеет существенное значение для функционирования УЧД, это послужило бы убедительным оправданием библиографии - науки. Но при одном условии: УЧД - феномен, ранее науке неизвестный.

Л.В.Астахова вводит понятие "герменевтический универсум" (вся совокупность текстов или смыслов, взятых в аспекте их понимания). Этот универсум объявляется объектом библиографии. При этом не уточняется, имеются в виду документированные или недокументированные тексты. Очевидно, что введение неологизма "герменевтический универсум" оправдано в том случае, если в науке нет тождественных понятий.

Далее говорится, что в отличие от других гуманитарных наук библиография особым образом взаимодействует с УЧД и герменевтическим универсумом. Ее предметом служат: "УЧД как производитель и потребитель герменевтического универсума (объектный способ формулирования предмета) или проблема рационализации УЧД с помощью системы библиографического знания как научного знания о предметной, функциональной и исторической структурах герменевтического универсума (проблемный принцип формулирования предмета)" .

В этих изящных и логически выверенных формулировках можно заметить две недоговоренности.

Во-первых, нужно иметь в виду, что всякая практика, подобно науке, имеет свой объект и предмет. Объектом библиографической практики, бесспорно, является герменевтический континуум, т.е. совокупность текстов, а предметом - взаимодействие с УЧД с целью его рационализации. В поисках предмета и объекта науки Л.В.Астахова обнаружила объект и предмет практики, причем оказалось к тому же, что они совпадают. Это совпадение можно трактовать двояко: либо как свидетельство того, что есть только библиографическая наука, а практики нет, либо как свидетельство того, что есть библиографическая практика, в которой растворена наука. Обе трактовки не внушают оптимизма.

Во-вторых, для того, чтобы получить признание "большой науки", следует доморощенную библиографическую терминологию перевести на общепринятый научный язык. Что такое "Универсум человеческой деятельности"? Это - мир культуры, ибо некультурная человеческая деятельность типа бессознательных физиологических процессов для библиографии интереса не представляет. Мир культуры включает три рода элементов: культурную деятельность, представляющую собой деятельность по созданию, хранению, распространению, освоению опредмеченных и распредмеченных искусственных смыслов; субъекты, осуществляющие культурную деятельность; культурное наследие - совокупность социально признанных текстов (культурных ценностей). УЧД можно отождествить с миром культуры в целом, а можно - с культурной деятельностью, но в том и в другом случае введенное Н.А.Слядневой понятие дублирует распространенные культурологические понятия. Неологизм "герменевтический универсум" совпадает с понятием "культурное наследие". Если перейти на общенаучный язык, получаем тривиальную истину: библиография - одна из отраслей культуры, причем скорее обеспечивающая (инфраструктурная), чем обеспечиваемая. В этом выводе сложно увидеть аргументы в пользу научного статуса библиографии.

4. Анализ сходства и различия научной и библиографической деятельности. Л.В.Астахова делает акцент на различиях и предпочитает оттенять специфику библиографического мышления, библиографического языка, библиографической логики и методологии. Надо признаться, что этот раздел произвел на меня наиболее глубокое впечатление содержательностью, доказательностью, продуманностью, межнаучной энциклопедичностью, затаенной эмоциональностью. Это апофеоз библиографоведческой мысли. Говорится, конечно, и о сходстве, или, как предпочитает выражаться Л.В.Астахова, изоморфизме библиографического и собственно научного познания. Однако интеллектуальные стандарты библиографического творчества настолько превышают требования к познавательной деятельности в других отраслях науки, культуры и искусства, что библиографию просто не с чем сравнивать.

Особенно впечатляет принцип адекватности библиографического познания, который, как подчеркивает Л.В.Астахова, специфичен именно для библиографии. Адекватность библиографического знания требует интерпретации, т.е. содержательного познания и понимания: предметного ядра герменевтического универсума, его дисциплинарного, проблемного и методологического аспектов, т.е. универсального энциклопедизма; социально-деятельностных, социально-организационных и деятельностно-коммуникационных аспектов сферы функционирования герменевтического универсума, т.е. социального механизма создания, хранения, распространения и освоения текстов, образующих культурное наследие; эволюции хроноструктурных ритмов и алгоритмов герменевтического универсума.

Есть ли реальные библиографические труды, удовлетворяющие принципу адекватности? Можно назвать "Опыт российской библиографии" В.С.Сопикова, "Литературу русской библиографии" Г.Н.Геннади, "Библиографию русской периодической печати" Н.М.Лисовского и другие труды эпохи классической библиографии. Но ведь тогда и сомнений не было в научном статусе библиографии. А в наши дни? И в наши дни есть подлинные рыцари и подвижники библиографии. Назовем лишь три произведения, подготовленных в РГБ: Бавин С.П., Семибратова И.В. Судьбы поэтов серебряного века: Библиогр. очерки. М., 1993; Горбунов А.М. Панорама веков: Попул. библиогр. энцикл. М., 1991; Бушуев С.В., Миронов Г.Е. История государства российского: Историко-библиогр. очерки: В 3 т. М., 1991-1995.

Эти библиографические шедевры пользуются заслуженной популярностью и научным признанием. Нельзя не вспомнить еще об одной вершине современного научно-библиографического подвижничества, результате десятилетнего самоотверженного труда библиографа-одиночки. А.Соколов имееет в виду труд А.Кумановой "Философско-науковедческая картина гуманитарного знания: Библиогр. исслед.". Кажется невероятным, что один человек смог выполнить эту грандиозную работу. Достоинство этих трудов в том, что они обладают качеством панорамности, которое, как уверяет Л.В.Астахова, ценнее обычной теоретичности. Она пишет: "Библиографическое знание есть одна из частнонаучных картин мира, моделирующая отраженную в текстах действительность", и поэтому оно является уникальным научно-картинным слоем теоретического знания, наряду с картинами физического, химического и т.п. миров .

Восторженно преклоняясь перед выдающимися достижениями библиографического гения, не следует забывать, что этих достижений не больше, чем гениев в среднестатистической демографической выборке. В массе своей библиографы не только не выполняют принципа адекватности, но даже не подозревают о его существовании. Никаких частнонаучных картин мира они не создают и не помышляют о том, что их повседневная деятельность есть разновидность научного труда, которая "изоморфна" научному познанию.

Вывод напрашивается такой: библиографическая деятельность психологически, логически, структурно подобна научной деятельности, но только в исключительных случаях дает интеллектуальную продукцию, соответствующую достоинству научного открытия. В массе своей библиографическая продукция не содержит новых научных фактов или концепций, хотя безусловно входит в культурное наследие и является весьма ценной его частью. Л.В.Астахова такого вывода не делает.

Опираясь на высказывания В.В.Ильина, Л.В.Астахова пишет: <<Развитие современной неонеклассической науки таково, что "далеко не все компоненты науки (теории, гипотезы, модели и т.д.) в состоянии опробоваться на соответствие логическим и эмпирическим критериям науки, равно как далеко не все компоненты науки в действительности этим критериям отвечают. Мотивы, по которым они все же включаются в науку, - соображения неэмпирического порядка"... На современном этапе развития происходит включение подчеркнуто ненаучных компонентов в теоретические рассуждения... Процесс научного познания буквально пронизан на всех своих уровнях и этапах различного рода инореалиями и ценностными предпочтениями>> .

Поскольку критерии научности становятся относительными и расплывчатыми, автор считает возможным созданные в истории библиографической деятельности библиографические конструкции и модели зачислить в число научных. С подобной профанацией науки согласиться невозможно.

Правда, в другом месте, дав итоговую дефиницию библиографии как "социально-гуманитарной наддисциплинарной научно-исследовательской области, направленной на производство и распространение научно-библиографического знания", она делает многозначительную оговорку: "данное определение библиографии как науки сформулировано применительно к ее высшим, наиболее развитым и сложным формам, коими в библиографии являются подытоживающие ретроспективные научно-вспомогательные, а также комплексные и универсальные популярные библиографические формы" .

Эта оговорка может показаться убийственной для научного статуса библиографии. Оказывается, что этот статус принадлежит не типичным библиографическим явлениям, а наиболее выдающимся формам.

А.Соколов предложил следующее определение, логично вытекающее из исследования Л.В.Астаховой: библиография - область умственного труда по производству и распространению библиографического знания. И сделал оговорку: некоторые высшие, наиболее развитые и сложные формы могут достигать уровня научного знания или даже превосходить его, превращаясь в общечеловеческие памятники культуры.

Пора подвести итоги. Труд Л.В.Астаховой - замечательное произведение библиографоведческой мысли. Проверяя гипотезу о том, что библиография есть подлинное научное явление, Л.В.Астахова исчерпала все доводы в пользу ее положительного разрешения. Научную значимость исследования Л.В.Астаховой рецензент увидел в том, что она на долгие годы закрыла вопрос "наука ли библиография?" Библиографическая деятельность - специфическая и самостоятельная область умственного труда, где время от времени появляются открытия - не реже, но и не чаще, чем в любой отрасли знания. Библиография и наука - это не часть и целое, а две сестры, может быть, даже не двоюродные. Прекрасно сказано исследователем: "не пора ли и библиографоведам согласиться, наконец, с тем, что библиография - это не служанка Золушка, а принцесса - равноправная соправительница науки... способная, вопреки мрачным прогнозам, не только выжить в условиях тотальной информатизации, но и найти выход из информационной стихии" .

Отличительная особенность рецензируемой монографии - ее проблемность и дискуссионность. И все же важно не то, что выводы монографии не бесспорны, а то, что она представляет собой фундаментальное поисковое исследование, которое содержит новое нетривиальное знание, обогащающее теорию и практику библиографии.

Новые проблемы библиографии

Проводя самостоятельное исследование Сергей Дацюк задал несколько вопросов об авторстве и научных публикациях в Интернете представителям ряда сетевых изданий:

1) Считаются ли публикации научных работ (американских ученых) в Интернете полноценными научными публикациями?

Ответы были суммированы следующим образом:

Публикации в Интернете не считаются научной публикацией. На них не ссылаются, статистики обращений к ним не предоставляется, и соответственно такие публикации никак не учитываются в индексе цитирования. Сетевые издания отличаются от несетевых тем, что здесь можно легко вносить задним числом любые изменения в ранее опубликованный текст. Или убрать его. Или поставить в прошлый выпуск совсем другой текст. Наука - среда институциональная, главной составляющей которой является рецензирование, а без этого кучи графоманского мусора задавят самое науку.

С.Дацюк не считает, что графоманство (рукописное или сетевое) для постсоветской науки входит в первую десятку критичных опасностей. Но как бы там ни было, он пытался возражать по существу и поэтому предложил простую систему индексации научных публикаций в Интернете.

Начнем с того, что АльтаВиста и многие другие поисковые системы индексируют документы в полнотекстовом режиме. Проблема датировки документа разрешается АльтаВистой просто: она периодически делает переиндексацию и соответственно ставит дату последней переиндексации документа. При этом обновляется и полнотекстовый вариант индекса индексированного файла, если файл был изменен.

Чего не делают пока поисковые системы - не указывают на обнаруженные отличия файла от предыдущей версии, то есть не делают версионную индексацию. Но эта проблема разрешима. Для этого необходимо следующее:

1) Сертификация со стороны многих государств одной из поисковых систем с полнотекстовой индексацией для индексации научных статей с согласованными условиями.

2) Периодическая публикация индекса цитирования из базы индексов полнотекстовой регистрации ресурса сертифицированной поисковой системы, а не из самого ресурса.

3) Поддержка этим сертифицированным поисковым ресурсом версионной индексации.

Что такое версионная индексация? Это означает, что если вы индексируете документ, индексируется полнотекстовая версия и ставится дата регистрации.

Эта полнотекстовая версия является фактом научной публикации, и все исследования в области индекса цитирования, приоритета и ссылок проводятся по установленному "факту научной публикации". Затем, скажем, вы регистрируете измененный документ. В этом случае, если текст изменен на уровне до 50%, указывается поверсионно картина изменений. Точно так же, как это происходит в MS Word, начиная с 6-й версии. Если изменений больше 50%, регистрируется полностью новый документ.

На сегодня ни одна из описанных автром технических характеристик не является недостижимой. Речь идет не о технической невозможности, а об отсутствии инициативы.

Можно ли подделать статистику сертифицированной поисковой системы, изменить индекс полнотекстового документа или дату его создания? Да, но точно так же можно подделать документы ВАК и тому подобных организаций авторского права.

При поверсионной системе индексации в публикацию действительно можно вводить изменения, но не задним числом, а текущим, которое проставляется индексирующей системой для соответствующей версии сетевой публикации. Что же касается сетевого мусора или некачественных графоманских псевдонаучных статей, то этот аргумент служит только для оправдания неповоротливой национально-государственной институциональной науки.

Ведь научные институты и технологии рецензирования создавались для развития науки и обеспечения устойчивости ее функционирования.

Однако с самого начала было одно всем известное обстоятельство: какое-либо достижение ученого могло быть опубликовано только после предварительного рецензирования. Причина этого была в дороговизне самой публикации. Что же меняется с появлением Интернета?

Публикация становится невероятно дешевой, мобильной, доступной и независимой от статуса автора. Это меняет наши взгляды на самое научную публикацию: нечто может явиться фактом науки до того, как будет доказана его научность. Интернет позволяет минимизировать потери от неактуальности или экзотичности исследований любого ученого, который в данный момент не может быть признан (понят) научным сообществом, но тексты которого тем не менее становятся достоянием общественной мысли. Да, при этом будет много мусора, графоманства и прожектерства, но это не самое худшее, и эту плату за свободу самовыражения большинство стран уже готовы заплатить.

Институт рецензирования при этом отнюдь не изживает себя; напротив, именно с развитием Интернета впервые появляется масштабная потребность в рецензировании. Однако рецензирование не является предварительным условием публикации в Интернете. Выяснение научной ценности публикации начинается после того, как она становится доступной мировому научному сообществу.

Интерактивный индекс цитирования работы ученого в Интернете позволяет представить не просто набор абстрактных цифр, которые выражают количество людей, процитировавших произведение, но как минимум еще:

3) указание индекса цитирования самих процитировавших авторов.

Последнее положение позволяет установить не просто индекс цитирования, а взвешенный индекс цитирования, то есть индекс цитирования, зависящий от уровня цитируемости самих процитировавших авторов.

Диссертация обросла ритуалами, формальностями и условностями, которые затрудняют само восприятие ее как факта научной мысли. С развитием Интернета как нового средства коммуникации между ученым сообществом старому способу представления научного достижения в виде диссертации приходит конец. Науке как институциональной национально-государственной системе научной коммуникации тоже приходит конец.

Речь не идет о возможности вхождения науки в Интернет - это происходит на наших глазах и независимо от нас. Речь - о техническом, институциональном и социальном воплощении этого процесса. Тот, кто хочет превратить Интернет в среду научной коммуникации, ищет пути. Тот же, кто не хочет, ищет причины невозможности этого.

Заключение

Если проанализировать содержание деятельности тех людей, которые в рамках "большой науки" считаются научными сотрудниками, исследователями, учеными, то нетрудно обнаружить, что подавляющее большинство их занимаются рутинной работой, а не творческим поиском. Эта работа иногда еще более нормализована, монотонна и стереотипична, чем библиографирование и техническая обработка литературы. Зарплата же примерно одинакова. Поэтому хорошему библиографу-практику, к тому же владеющему компьютером и иностранными языками, незачем стремиться в науку. Он всегда будет востребован обществом. Расцвет библиографии, на мой взгляд, вовсе не зависит от того, признают ее научным феноменом или нет.

:

Н.Здобнов. Библиография как историческая наука "Наука и Жизнь", № 2, 1989
Библиография как наука в понимании В.С. Сопикова и В.Г. Анастасевича.htm
А.Соколов НАУКА ИЛИ ОБЛАСТЬ УМСТВЕННОГО ТРУДА?//В кн. Астахова Л.В. Библиография как научный феномен: Моногр. М.: Изд-во МГУК, 1997. 338 с. 300 экз.
Сляднева Н.А. Библиография в системе Универсума человеческой деятельности: Опыт системно-деятельност. анализа: (Моногр.). М., 1993.
Сергей Дацюк_ Авторство и наука в Интернете // Русский Журнал, 1998. [email protected]

Астахова Л.В. Библиография как научный феномен: Моногр. М.: Изд-во МГУК, 1997, С. 48

Сляднева Н.А. Библиография в системе Универсума человеческой деятельности: Опыт системно-деятельност. анализа: (Моногр.). М., 1993. С. 11.

Астахова Л.В. Библиография как научный феномен: Моногр. М.: Изд-во МГУК, 1997, С. 72

Там же, С. 196-197

Там же, С. 181

Там же, С. 218

Введение

История библиографии как науки и современность

Библиография как явление

Функции библиографии

Функции библиографии по М.Г. Вохрышевой

Курсовая работа: Библиография как наука

Введение

История библиографии как науки и современность

Существующие разногласия в признании научного статуса библиографии

Новые проблемы библиографии

Заключение

:

Хек жареный калории. Хек жареный. Полезные свойства хека

Гимнастка Евгения Канаева: биография, выступления на Олимпийских играх, рекорды

Z-отчёт: что это такое и как его сделать